Кап. Кап. Кап.
Отовсюду чертовы звуки капель. Кап-кап, вы читали о такой древней пытке? Кап, кап, кап - свести с ума, не прилагая практически никаких усилий. И совершенно бесплатно, только найдите место, откуда может так же омерзительно звонко капать.
Утром этого дня по Острову прошел дождь - черт его знает, как там со всеми землями Игры, а вот шестому повезло с дневным холодным душем. Когда-то очень давно, в нормальной жизни, Хайне любил холодный душ по утрам. Очень эффективно прочищает мозги - так случилось и в этот раз, и бой с внезапно вылезшими из своей дыры соседями получился почти удачным. Почти.
Полуирландец честно пытался привыкнуть к этому "почти". С переменным успехом ему это удавалось - сегодня был просто неудачный случай. Да, только в этом всем и дело. Да.
Кап. Кап. Кап.
Капало с веток деревьев, звонко ударяясь о кожаную куртку и стекая по уже неспособной принять в себя влагу фиолетовой футболке, омерзительно липнущей к коже - было сыро, ноги в псевдоармейских ботинках скользили по земле, когда они с Яном тащили.. тело. Обкусанные ногти (нервная привычка) с омерзительным звуком скользили по куртке из явно качественной кожи, похожей на его. Непригодной, теперь-то, после того, как ее прошили чертовы ветви. Вместе с хозяином.
Хайне даже не в состоянии вспомнить, как его звали.
Сам он отделался, можно сказать, легким испугом: биться лапа об лапу с Кепплером - сплошное удовольствие, этот поляк действительно знает, когда вовремя увернуться, когда сделать выпад. Когда отвлечь внимание на себя, позволив Хайне воспользоваться паузой, чтобы вцепиться в глотку соперника.  Когда премерзко щелкнуть гиеньими своими зубами, избавив незадачливого нападающего от половины хвоста разом.
Тому, кого они сейчас тащили, повезло намного меньше - мощный толчок  быкообразного черного волка вниз по склону очень красиво надел его на обломанные ветки.
Хайне заметил, только когда другие ушли. Судя по взгляду, Ян тоже.
Меньше всего Михаэлю хотелось показать себя истеричным слабаком, но внутри него сейчас происходило именно это. Истерика.
Даже имени нет. Он появился не так давно - и все, все кончено. Какие у него были планы, интересно - там, за пределами Игры? Может, он хотел быть великим ученым, а, может, был доставщиком пиццы и собирал коллекцию комиксов,  может, мечтой его жизни было пожать руку первому космонавту, сошедшему на поверхность Луны, а, может, он хотел подарить девушке, которую он любит, золотое кольцо с соответствующим предложением - или черт знает что еще, возможно, но чертово Око пришло, и эдак с ленцой: "Да мне начхать на твои планы!" - и перенесло в эту юдоль шизофрении, держи, мол, и радуйся, что жив! Пока. Ненадолго. Сколько сможешь вынести - или еще меньше, это уж как я, благое Око, соизволю решить насчет тебя, голуба.
Прекрасно!
Солоноватый привкус во рту несколько отрезвил - ох, а Мих и не заметил, как прокусил нижнюю губу. Он поднял взгляд с лица теперь уже навеки неизвестного.. и встретился со взглядом Кепплера. Прямым, внимательным взглядом - этот поляк никогда, наверное, не умел смотреть искоса, незаметно, он сам был слишком честен для этого.
Тем лучше для Хайне - если не умеет, значит, вряд ли способен отловить такой на себе.
- Что? - негромко спросил Джим, когда Ян не отвел своих глаз от него. И огляделся по сторонам - вечернее уже тусклое освещение создавало весьма такую интимную полутьму. С одной стороны. С другой.. неплохо пугающую. Настолько, что.. - Мне кажется, дальше тащить.. его нет смысла. Давай похороним его здесь.
Надеюсь, Ян подумает, что его голос глухой и словно надтреснутый из-за того, что они с самого утра так и не разговаривали.

Ветер, неприятно холодящий мокрую - без шансов и вариантов высохнуть в ближайшее время - кожу,  заставил едва заметно вздрогнуть. То ли он только сейчас возник, проникнув сквозь неплотно сомкнутые ряды ветвей, то ли Акула лишь сейчас заметил, как просто тот пробирает до самых костей.. Воспаленный и взбудораженный произошедшим мозг неожиданно подкинул более чем странное воспоминание: Ян однажды рассказал интересную теорию, дескать, что смерть - наш вечный попутчик, она всегда ходит слева на расстоянии вытянутой руки.
"Протяни ладонь и почувствуй тёплое влажное дыхание."
Но тянуть ее сейчас, стоя над трупом беззвестного товарища, чувствуя, как затылок щекочет вечерней прохладцей, было.. страшно. Особенно страшно, потому что это самое нетерпеливое инородное "давай же, прикоснись ко мне, давай" почувствовалось неожиданно четко - на что Михаэль лишь сжал ладонь в кулак.
Ну что за ребячество, в самом деле. Прости за грубость, но это - всего лишь труп. Да, грустно, кто в этом сомневается? Но будешь себя распускать - окажешься в итоге на его месте. Как тебе такая перспективка, м?
Да, и вправду, достаточно неприятная. Спасибо, внутренний голос, ты, как всегда, молодец.
Хайне неловко сморгнул, сгоняя остатки липкой ряски со своих мыслей, и оглянулся, проследив еще раз взглядом за неровным следом потревоженных земляных покровов - следом этой похоронной процессии, страшной в своей нелепости. Бездумно отметил, что в паре мест остались четкие следы от ботинок мертвого, зацепившихся за торчащие из земли корни - не слишком аккуратно, но черт его подери, если он сейчас хочет приводить в порядок одежду мертвого тела.
Чем скорее он окажется в земле, тем лучше для всех них.
Комментарии по поводу желания искать более сухое и пригодное для рытья место Акула проглотил, глядя, как поляк опустился на колени, зачерпывая ладонями верхний слой земли.
Было в этом зрелище все-таки что-то.. словно  Ян не просто копает. Преклонил колени и молится местному божеству - ты, тот, кто повелевает нашими жизнями, позволь нам объявить эту жертву последней, позволь нам не умереть и не видеть смерти, позволь.. выиграть твою Игру.
Чувствуя подступающую волну новой истерики, - черт, ну все же так хорошо начиналось - Хайне решительно и зло тряхнул головой, борясь с желанием отвесить самому себе оплеуху (поляк бы не понял).
И - сощурился, выдохнув нечто, отдаленно напоминающее смешок, в ответ на вопрос Кепплера. 
- Он был не такой уж и тяжелый, - намеренно игнорируя истинный смысл этого "тяжко", заявил Мих - голос звучит до неприличного звонко в глухой чащобе, но, в самом деле, лучше так, чем кивнуть, развернуться и уйти, верно? - К тому же, прощаться с состайником надо вместе.
И, шагнув вперед, рывком опустился на колени бок о бок с Яном, тут же с энергией, которой в себе не чувствовал, вгрызаясь пальцами в землю рядом с аккуратной маленькой ямкой, сделанной руками поляка.
Больше он на реплики не разменивался, да и мысли тоже вылетели из головы с неожиданной легкостью. Неудивительно - когда появилась цель, дорыть уже эту чертову могилу, на самогрызьбу не осталось ресурсов.
Земля рылась охотно, и это было удивительно, конечно - было бы, если б Миху было до этого хоть какое-то дело.
Вдох - три гребка. Выход - еще три. Вдох - выдох, вдох - выдох. Руки на фоне черной земли при сумеречном освещении  кажутся совсем белыми. Бескровными. Вдох - выдох, вдох - выдох. Не мешало бы постричься, челка лезет в глаза, но, господи, как же это отвратительно, как же не хочется оставлять этому миру что-то большее, чем кровь от содранных (поменьше рвения) костяшек пальцев.
Ян тоже молчит, молчит и роет землю, опустив в нее глаза. В какой-то момент даже становится любопытно: о чем думает сейчас эта голова? Он сожалеет? Или считает эту жертву необходимым злом в борьбе за победу? Вспоминает ли, как сейчас Хайне, имя незадачливого новичка или думает о том, стоит ли что-то говорить.. во время похорон?
Похорон, которые уж слишком как-то похожи на утилизацию.
Смахнув со лба натекшие с волос на лицо капли тыльной стороной ладони, Михаэль наконец-то встал, тронув за плечо поляка.
- Мне кажется, он влезет.
Это порзвучало убийственно шкурно. Поежившись, Хайне бросил взгляд на Кепплера и снова уставился в землю.
Хотя ведь действительно уже влезет.
Небо уже практически совершенно стемнело; видно все еще было, но уже неясно. Будь Михаэль дома, в такое освещение он бы уже ни за что не сел за руль.
- Его звали Нортом, кажется, - тихо, словно сам себе, сообщил Джеймс. Вздохнул и повернулся к трупу лицом. Невежливо разговаривать о людях без их участия, не так ли. - Я не помню, если честно, как тебя звали. Извини. Не помню - и тем более не знаю, что ты был за человек, как попал сюда и.. и, в любом случае, ты недостоин такой смерти. Совершенно. Никто не может быть достоин. Я надеюсь, что там, где ты есть сейчас, что.. тебе там хорошо. 
Невольные заминки и попытки незаметно стереть с лица непрошеные и все-таки пришедшие слезинки.. черт подери, пускай Кепплер окажется тактичен и не увидит или не решится полезть разбираться.
Михаэль сунул руки в карманы, глядя исключительно на носки ботинок.

Зябко поведя плечами, Хайне обхватил себя за локти, отвернув лицо от могилы, теперь уже (благодаря Яну) закрытой. Вскидывать периодически голову, чтобы так и не переставшие собираться в уголках глаз слезы не проливались за их пределы - глупый жест, но что еще придумать, Мих попросту не знал.
Тишина после его речи - если можно называть таким возвышенным словом те несколько слов, что едва смог выдавить из себя Михаэль - была просто оглушительно громкой. Громкой и страшной - резала уши, давила на мозг.  Заставляла мысли течь в направлении совершенно не том, что нужно для сохранения рассудка.
Потерю еще незнакомого, в общем-то, состайника Акула переживал гораздо сильнее, чем потерю кого бы то ни было в реальном мире - уже неясно, существующего ли. Ведь очень ясно представилось именно сейчас: он может умереть так же легко. Как и любой другой член стаи, вне зависимости от опыта и сноровки. Даже Ян - хотя с этим, пожалуй, сложнее, поляк был этакой константой, чем-то единственно верным и незыблемым в этом безумном мирке (успел стать ею для Акулы, во всяком случае, очень быстро) - чем-то таким, что так просто не сломаешь. Слишком живуч, слишком спокоен ко всему вокруг, слишком.. слишком похож на того, кто в итоге переиграет эту скотину, что наблюдает за ними сверху, потирая лапками от предвкушения очередной бойни, - Михаэля передернуло против воли, слишком ярко представилась эта картинка.
"Собственно, кто сейчас пытается справиться с собой и позорно не разреветься, а кто хладнокровно делает свое дело, не задавая лишних вопросов из разряда господи-за-что?"
М-да. У него есть все шансы дожить до окончания этой Игры, если у нее вообще будет окончание. Место же Хайне в будущем - рядом с этим то ли Нортом, то ли Николасом.. безымянным человеком, который даже не был виноват в своей гибели - ему попросту не повезло с самого начала, вот и все.
..Ощутив на спине чужие руки, - и одновременно с тем резко ощутив сквозь мокрую насквозь ткань тепло чужого тела - Хайне в первую пару секунд просто замер, забыв вдохнуть.
Пожалуй, этого он от Кепплера ожидал меньше всего. Аж очистило от удивления голову - все мрачные мысли были вытеснены одним большим вопросительным знаком. Смытым, в свою очередь, широкой волной благодарности.
Руки словно сами собой обвили чужую спину, а голова очень органично легла на чужое плечо; прикрыв глаза, Михаэль ткнулся носом в чужие волосы (кто первый нарушил личное пространство, тому и терпеть теперь), вздохнув. Слезы можно не сдерживать, Ян их не увидит - и, как ни забавно, именно сейчас их поток, наконец, иссяк.
Хотелось по-детски спросить что-нибудь вроде "ты же меня не бросишь одного?" - Хайне бы даже задал, забыв о том, что уже давно должен был вырасти и научиться истине "никто никому не нужен, особенно в качестве бесполезного балласта", но нарушать тишину казалось чем-то неправильным, даже кощунственным.
К тому же, кажется, Йен уже ответил на этот вопрос прямо сейчас, мягко вчесавшись пальцами в волосы Хайне. Волна тепла прокатилась по всему телу полуирландца - в отчаянии только что чуть не потерявшего опору человека тот ухватился за это ощущение как за спасательный круг, по-кошачьи вжался еще ближе, до неприличного близко, царапая обгрызенными ногтями спину.
Хотелось все-таки разрыдаться, теперь облегченно - оттого, что Яну удалось смягчить натяжение грозивших уже лопнуть нервов. Хотелось сказать "спасибо" - так, чтобы поляк понял, насколько это было важно сейчас для Михаэля. Хотелось, чтобы чужие руки не уходили с него еще ближайшие лет десять.
Ладони Кепплера осторожно гладили свою добычу и не собирались никуда уходить. Это уже было настоящим подарком судьбы.
Открыв, наконец, глаза, отстранившись, Хайне нашел подтверждение тому, что объятие их длилось чертовски долго: стемнело уже до степени, когда не видно ни зги.
Наверное, пора уже домой. Знать бы еще, где он.
- Пойдем? - нисколько не обманываясь по поводу состояния своего охрипшего от холода и оттого тихого голоса, вопросил в ухо Кепплера Мих. - Я не хочу спать на свежевырытой могиле.
Должно было прозвучать как легкая шутка и разрядить атмосферу. О том, что прозвучало, скорее, жалко, Хайне думать не стал.